Николай Бурляев

Россия нередко попадает в тяжелейшие положения, но всегда из них выходит. Революция – катастрофа, насильственное вторжение в естественное развитие России. Но мы одолели эту катастрофу, и все равно сделали прорыв, доказав, что под любым режимом Россия остается Россией, загадочной «планетой».

Неслучайно люди, живущие на Западе, говорят о загадочной русской душе. И кстати, можно вспомнить известный тезис, высказанный западными прорицателями: спасение России есть спасение мира, гибель России есть гибель мира.

Если бы не было этого вторжения западных идей в нашу страну и уничтожения стержневых основ государства (Православия), то Россия должна была бы выйти в XX веке на самые передовые места в мире. Рубль, кстати, при Николае II ценился очень высоко, ведь его обеспечивал золотой запас.

«Солнечный удар» Никиты Михалкова выбран от России на соискание премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Этот фильм я смотрел сразу, когда он вышел, и считаю, что это самая серьезная российская работа за последние годы. Фильм поставлен в традициях великого советского кинематографа. Драматургия, режиссура, актерское исполнение - все на очень высоком уровне. А будет ли понятна эта картина для других культур, для западного зрителя? Полагаю, что да, ведь классики писали для всех и навсегда, а Никита Михалков поставил фильм так, что он понятен. Люди на Западе, благодаря этому кино, откроют новые страницы российской истории.

Что касается критики за пессимистическую концовку, то я отношусь к критике критически. Особенно это относится к российской критике, и особенно к тому, что говорят о личности Михалкова. Надо любого художника судить по законам им над собою самим поставленным. Так говорил Пушкин. Если судить этот фильм по тем законам, по которым автор создавал картину, то я думаю, критика отпадает. Я принял фильм таким, каким он создан Михалковым, и он имеет право как автор на любой финал. Это уже ваше дело принимать его или нет. Я принял это кино в целом.

Объявлено о снижении розничной цены на водку вместо того, чтобы бороться с алкоголизацией, идущей усиленными методами. Я считаю, что это удар по народу. Конечно, в кризисный период люди запьют еще больше, раз водка подешевела.

Напомню, что и до революции, и в СССР проходили антиалкогольные кампании. Использовались чисто технические меры, а нужно предложить народу идею, ради которой он бы оставил горькую, и жил, а не пил. Каждая поднятая рюмка - это радость для наших западных «коллег». Зачем им доставлять такую радость, что мы спаиваемся и гробим себя?

Отмечу, что наша кинобогема пьет. Я пятьдесят пять лет с ней сосуществую, и знаю, что она пьющая. Когда я был еще юным артистом, я видел, как пьют все окружающие, включая очень известных людей.

Помню, в детстве видел фильм «Богдан Хмельницкий». Режиссер хороший, в главной роли - гениальный Мордвинов, но там есть сцена: идет поп через строй солдат и спрашивает: «- Ты православный? - Так точно! - Водку пьешь? - Так точно. - Молодец!» Уже тогда это вдалбливалось, а сейчас вообще стало нормой толерантное отношение к катастрофической проблеме. Так вот, толерантность - это медицинский термин, обозначающий неспособность организма сопротивляться болезни.

Несколько известных отечественных режиссеров обратились с письмом к Дмитрию Медведеву, в котором попросили вернуть мат в фильмы. Так пишут в СМИ, и я хочу высказаться по этому вопросу.

В Евангелие от Иоанна сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Слово - это величайший дар Божий, который надо беречь. Однако я, как режиссер, имевший дело с драматургией и отбором текстов для выражения идей и эмоций, не поддерживаю эту просьбу уважаемых и любимых мною людей. Мы являемся друзьями со всеми главными подписантами этого письма, но я не поддерживаю избавление от ограничений в лексике в их будущих и настоящих фильмах.

Слово - это огромный соблазн, Евангелие говорит: «невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят». Об этом нужно помнить и этим режиссерам, которые все себя позиционируют как православные люди. Словом можно возвысить, но и убить, слово - это выстрел в вечность, и надо отдавать вечности хорошие слова.

Когда уважаемый мною Федор Бондарчук начинал постановку фильма «Девятая рота», он предложил моему сыну Ивану Бурляеву быть композитором. Я тогда прочитал сценарий и сказал Ивану и Феде: «Великий режиссер Сергей Бондарчук тоже делал фильмы о войне по Толстому и Шолохову, про 1812 и 1941 годы. Тогда русские солдаты могли выразиться крепко, но ни у Толстого, ни у Шолохова не было непотребщины, и они остались в веках».

И вот ныне настало время очищения нашего экрана.

Мои симпатии целиком и полностью на стороне Новороссии. Там поднялись русские люди за единую Русь.

Мне на днях историки прислали подтверждение того, что когда-то мне говорил отец: мои предки - запорожские казаки. Казачий полковник Кондрат Бурляй, тогдашний сподвижник Богдана Хмельницкого - мой предок, был главой посольства по присоединению Малороссии к России.

Полковник - это аналог губернатора, и между прочим, на место Бурляя потом пришел другой человек, попытавшийся отменить, начатое Богданом. Он предал царя, подписал с Польшей договор, удрал туда, но там же и был убит поляками.

Все повторяется! Видя что сейчас с моей прародиной делают проходимцы, вырожденцы и фашисты, как мне к этому относиться? Этих людей безусловно осудит мир, мы их всех увидим на скамье подсудимых. Думаю, придется с этими бандитами говорить иным языком.

Мы не хотим крови, но, чтобы остановить убийства наших братьев, придется принимать очень серьезные меры. Мы все вместе должны защищать Святую Русь.

Мои предки – выходцы из Запорожья. Полковник Остап Бурляй, сподвижник Богдана Хмельницкого, приехал в Москву с посольством по вопросу присоединения. Он – мой прапрапрадед.

Для меня происходящее на Украине – очень болезненный вопрос. За какие-то 23 года американцам удалось оторвать от нас Украину в духовном плане. Теперь в головы молодого поколения вбито, что Москва – это враг.

Я сейчас обратился к украинским коллегам, с которыми прошел многие годы путями фестиваля «Золотой витязь». В этом году они уже не приехали на фестиваль, и я задаю им вопрос: неужели вы предадите наше славянское братство? С чем вы тогда останетесь? С Тарасом Шевченко? Он писал главным образом на русском языке, он любил русскую культуру и Россию. С Гоголем? Он – русский писатель, который тоже писал на русском языке. Гоголь прямо говорил, что не может в себе отдать предпочтение ни малороссиянину над русским, ни русскому над малороссиянином. Может быть, вы останетесь с Западом? Так вы ему не нужны: вы для него – пушечное мясо.

Проливающаяся кровь не только на совести трех иуд славянского мира – Ельцина, Кравчука и Шушкевича, поделивших страну на троих. Семнадцать лет назад я был гостем у Радована Караджича, и он уже тогда сказал: «От того, с кем будет Украина, зависит будущее мира. Если с Россией – то мир будет одним, а если с Западом – то другим». Повторюсь, Западу удалось оторвать Украину от России, а на совести моих коллег – попустительство. При их согласии и произошло это величайшее предательство.